Целевая аудитория — мы

Не художественный объем, а сканирование реальности стало главной задачей спектакля «Небожители».

Полутьма. Она, полунагая, причесывает белокурую гриву, он, одетый, лежит навзничь. Разговор-сцена, с упреками, угрозами. Любовник и героиня N1 — модель и певица Катя, Ирина Брагина.

Ресторан. Она ест десерт, он сидит спиной к зрителю. Разговор-разрыв, колкий, резкий. Любовник и героиня N2 — маркетолог Марина, Ольга Гулевич. 

Кафе, она и шеф. Разговор-объяснение, деловой и личный одновременно. Начальник и героиня N3, журналистка Настя, Ольга Тенякова.

Спектакль театра «Практика» прошит визуальными образами. На сцене четырехгранный ящик, в каждой грани которого последовательно возникает рекламный сюжет о трех ведущих ток-шоу «Небожители» и герое их будущей передачи — главе самой крупной нефтяной компании страны Леониде Цейтлине.

Характеры девушек намечены эскизно: важнейшее здесь — условия игры, в которой деньги и чувства — предмет товарообмена. Но не начальные «блицы», замешанные на бытовой психологии, и не само ток-шоу, его штампы и фишки выглядят главными в спектакле. А сцена, когда к Цейтлину приходит гонец из Кремля (Сергей Юшкевич играет четыре роли), чтобы заставить его отдать бизнес. Ситуация документальна, то есть зловеще-достоверна.

Образ собирателен: Ходорковский, Абрамович, Прохоров, прочие. Расчетливый пират, цивилизованный дикарь, удачливый и не щепетильный, талантливый в бизнесе, безудержный в жизни — такого персонажа уверенно играет Андрей Смоляков. Его герой — человек, ухвативший за гриву историю — и попавший в ее жернова. В диалоге с бывшим подчиненным, перебежчиком на сторону силы, — драматизм сегодняшнего дня. Аналогии слишком очевидны, события отвердевают в типажи на наших глазах.

Возможно, театр (режиссер Руслан Маликов) хотел воспроизвести этакий кусок гламурной современности: ток-шоу, теледивы, олигарх, блики Куршавеля. А вышло — кажется, почти против воли — нечто фрагментарно-острое, с нервом. Нашпигованный матом фотореализм. Во многом — из-за динамичного текста.

Автор «Небожителей» Игорь Симонов — не драматург, а генеральный директор огромной корпорации. Есть своя ухмылка судьбы в том, что связана она со словом «Ксерокс». Автор пьесы, копирующей реальность, возглавляет крупный сегмент фирмы, помогающей копировать всему миру.

Мы разговаривали в канун премьеры: не всякий день пьесу пишет человек, который настолько «в теме», подозреваемый в том, что и на новом поприще «все проплачено»…

История Симонова оказалась сказкой о Сандрильоне. До 40 лет он являл тип неудачника: ни денег, ни жилья, ни стоящей работы. Преподавал математику, давал уроки английского, писал рассказики в стол, ни разу не был за границей и никем никогда не руководил. В 90-м по объявлению случайно устроился в совместное предприятие. 

 — Первый день на работе. Волнуюсь, вдруг мне говорят: «Иди погуляй, приехали серьезные люди из-за границы, не до тебя». Видимо, что-то у меня на лице отразилось, потому что меня оставили на месте. И вот я три часа присутствую при разговоре глухого со слепым. Вмешиваюсь. Предлагаю: вы говорите сейчас по-английски, я объясняю женщине-бухгалтеру, что вы имеете в виду, потом ее ответ объясняю переводчику — он переводит вам. Попробовали — за час договорились. Когда вышли, английская дама меня спрашивает: «Где вы учились вести переговоры?» — «Нигде», — говорю я.

Тут все и началось…

Манчестерская школа бизнеса, назначение директором совместного предприятия, в итоге — через два года образцово-показательная компания. Симонов стал генеральным директором, потом самым успешным генеральным директором. Сформулировал концепцию развития компании, помог присоединить к ней много стран, каждый год получает награды за менеджмент.

 — И вот однажды у меня появились проблемы. На меня очень сильно наехали. Я несколько раз хотел уходить, но не ушел. Понял: уйду — а потом все годы, сколько мне осталось прожить, буду думать: пришли люди, поимели меня и разломали все, что я делал столько лет. Я решил, что это не круто.

Сегодня Симонов, казалось бы, типичный сытый — дом на Рублевке, квартира на Патриарших, неколебимая уверенность в том, что он «умнее подавляющего большинства».

Я не особенно верю, что его тексты станут серьезным событием. Скорее — новой черточкой новой реальности, в которой блестящие прагматики начинают играть на чужой территории. Возможно, не стань Симонов тем, кем стал — спокойно и непреклонно успешным, — его строчки растворились бы в море других, написанных людьми средней одаренности. И изданию романа «Приговоренные», и постановке пьесы помогли деньги — изрядный рекламный бюджет, небанальная предыстория. Можно прийти в искусство случайно, случайно остаться ни у кого еще не получалось.

Но не автор, а жизнь причиной тому, что пьеса, которая поначалу называлась «Целевая аудитория», с каждым днем становится все актуальней; всё понятней, что целевая аудитория — мы.