Почему Большой театр, впервые взявшись за возрождение старинного балета, выбрал именно «Корсара»?
Я подхватил идею Алексея Ратманского. Этот балет знаком мне с детства в тех редакциях, которые сохранились и шли в Большом театре. Все те легендарные танцы, которые накопились в «Корсаре» с течением времени, я даже использовал в своем курсе классического наследия, который веду в Академии хореографии. Но разысканий по «Корсару» я раньше не делал: восстановление спектакля требует огромной и долгой работы.
Вам не кажется, что сейчас повышенный интерес к возрождению старинных балетов?
Да, интерес к истории и классическим спектаклям наконец проснулся. На Западе долгое время многие даже не подозревали о существовании наших больших балетов, у них они никогда не шли. Но постепенно там поняли всю значимость нашего наследия, благодаря Нурееву освоили в
Западные попытки реконструкций начались гораздо раньше, чем у нас, и касались барочных спектаклей.
Барочное наследие в балете, как и в музыке, совершенно отдельная тема. Интерес к барочной аутентичной музыке начал развиваться гораздо раньше, чем интерес к барочным танцам, и чаще всего ими и сейчас занимаются не профессионалы, а музыканты барочных ансамблей.
Специализируется ли
Я бы не сказал. Эту нишу занял Пьер Лакотт, воспользовавшись тем, что между понятиями «восстановление» и «стилизация» долго не видели разницы.
В отличие от Сергея Вихарева, который первым у нас продемонстрировал эту разницу, реконструировав «Спящую красавицу» по записям
Я безумно уважаю Сергея, так же как и господина Лакотта за его «Сильфиду», потому что реально представляю, какой титанический труд они проделали, чтобы собрать необходимую для постановок совокупность данных. Вихарев был первым, кто начал расшифровывать в полном объеме записи из архива хореографа Николая Сергеева, которые до этого лежали без движения в Гарвардском университете, и освоил давно забытую систему записи танца, созданную Василием Степановым. Он же первым в масштабах восстановления полноценного многоактного спектакля работал с декорациями, воссоздавая их в мельчайших деталях по разным источникам. Мне его путь очень интересен, но мы в русле одного течения осваиваем разные направления.
Мы с Алексеем Ратманским в работе над «Корсаром» следуем Юрию Слонимскому, балетному историку прошлого века, у которого был настоящий крик души: давайте восстановим, что можно, и посмотрим, как это было, а потом будем добавлять туда
Помимо Вихарева вы встречали людей своих интересов?
К сожалению, в основном людей зарубежных, а у нас этот пыльный сундук мало кого интересует, хотя, мне кажется, прямая обязанность артиста балета знать свою историю. Это помогает созданию образа, поискам определенной пластики, знанию законов поведения в спектакле.
У нас опубликовано очень мало книг по истории балета. И если всерьез ею интересуешься, то очень быстро дойдешь до архивов. Насколько они исследованы?
У нас сохранилось не так много, большинство балерин императорских театров в итоге остались на Западе, и после их смерти архивы оказались разбросаны по миру. Тому же Лакотту они были ближе и доступнее, чем нам. В России долго не понимали, что вообще с этой историей делать. Но удивляет гораздо больше, что даже архив Петипа, который сохранился в Москве, нормально разобрали совсем недавно. Материалы, которые я нашел в нем по «Корсару», очень помогли мне в работе. По этим документам невозможно полностью восстановить балет, но там есть записи, очень важные для совокупности сведений. Чтобы попытаться воскресить балетный спектакль, необходимы афиши, либретто, программки, скрипичные репетиторы, сметы спектаклей, свидетельства очевидцев, мемуары все, что может хоть
Сам Петипа регулярно перекраивал «Корсара». Вы опираетесь на
Мы с Алексеем прекрасно знали доступные версии спектакля, которые шли на нашем веку. Но мы не видели спектакля Вагановой
Второй этап музыкальная партитура. То, что мы слышали в современных редакциях, нас не удовлетворяло. Я люблю старую балетную музыку и не считаю ее такой плохой, как объявили в советское время. Те композиторы были великими профессионалами. Конечно, нельзя их расценивать с позиций Чайковского или Прокофьева. Мне показалось обидным, что Адан, чьей «Жизелью» мы восхищаемся и считаем ее партитуру образцом, как автор «Корсара» нам практически не известен. Я начал поиски с нотной библиотеки Большого театра. И поразился: первым, что мне попалось, была музыка балета Кавоса «Рауль де Креки»
Используете ли вы в своем спектакле
От Горского ничего не осталось, кроме самых общих описаний. Можно было бы восстановить только оформление и поставить совершенно новый балет, просто стилизуя его под Горского. Тогда пришлось бы отказаться от всех многочисленных жемчужин Петипа: «Оживленного сада», «Маленького корсара», одалисок, па д'эсклава,