«Дети Розенталя»: Ай, незнамо за что! Ай, набили мордушку!

Ну скажите на милость, много ли вы помните либреттистов? Разве что Модеста Чайковского, брата композитора. Или Бельского, писавшего для Римского-Корсакова. А все эти Пьяве и Барбье давно канули в лету, хотя и корпели порядочно над гениальными «Риголетто», «Травиатой», «Сказками Гофмана»…

Владимир Сорокин оказался самым знаменитым либреттистом. В книгу Гиннесса его! Ведь до того дело дошло, что спрашивали: «А вы на оперу Сорокина-то идете?»

В действительности же Большой театр, открывший свою Новую сцену специально для экспериментальных постановок, два года назад заказал наконец, по примеру всех крупнейших театров мира, новую оперу композитору Леониду Десятникову. А тот попросил написать либретто Владимира Сорокина.

И вот их опера «Дети Розенталя», как говорится, пап-паа-ла! Оскорбления в адрес Сорокина, да и самого театра в последние дни звучали все громче. Полумистическая организация «Идущие вместе», украсившая свой сайт тремя веселыми бегемотами, мотала артистам нервы какими-то несусветными пикетами, раздавала антисорокинские листовки, называя его «порнографом».

Ожидались даже серьезные эксцессы в дни первых просмотров и особенно вчерашней премьеры. Но их не случилось по причине крайне спокойного содержания спектакля. Разве что в первые минуты премьеры: когда на сцене в тишине затянулась странная тревожная суета, какой-то осел в партере выкрикнул: «А музыка-то будет вообще?!» «Замолчи!» — осадил кто-то «простака». На этом «выступления» в зале закончились.

Может быть, самая большая провокация Сорокина — имя Розенталь в названии. Так Синявский назвал себя Абрамом Терцем — чтоб лишний раз досадить антисемитам.Да и созвучно благородному булгаковскому доктору Борменталю. Да был еще к тому же великий знаток русского языка Дитмар Эльяшевич Розенталь, справочником которого за милую душу пользуются по сю пору.

Сама же двухчасовая опера — и прорыв невероятный в нашей культурной жизни, и разочарование одновременно.

Сюжет о клонировании пяти великих композиторов просто блистателен. Текст либретто — отдельное произведение. Певцы поют хорошо (правда ни слова не понять, благо, полное либретто прилагается).

Музыка Десятникова ничуть не похожа на обычные натужные опусы современных композиторов, от которых по возможности вежливо скрываются руководители оперных театров. Интересные острые ритмы, оригинальная оркестровка, трогающие душу гармонии, потрясающие интонации, имитация стиля (не часто) Вагнера, Чайковского, Мусоргского, Верди, не переходящая в пародии. Это еще раз убеждает, что Леонид Десятников не последний человек среди выдающихся композиторов XXI века. Несколько ансамблей — подлинные шедевры. На дуэты Татьяны и Моцарта хоть сразу штамп «классика» ставь. Это музыка прекрасная, высокая, ничуть не избитая, но и не утомляющая диссонансами.

То, что сегодня невозможно сочинить даже подобие оперы, — подтвердит любой музыковед. А уж на современную тему… В «Детях» их немало: загибы наших бывших партийных руководителей; наплевательское отношение к науке; еще более наплевательское — к талантам, особенно к музыкальным. И уж совсем — к сиротам. А еще жизнь бомжей, хором поющих: «Ай, незнамо за что! Ай, набили мордушку! Ай, отбили поченьки!»

Всем бы хороша опера, кабы не… режиссура.

Эймунтас Някрошюс — режиссер великий, но уже такой развеликий, что непонятна степень вседозволенности. Он позволяет хору вести себя как бог на душу положит — это было заметно еще в его постановке «Макбета» в том же Большом. Несчастная массовка мечется, предоставленная самой себе. Он пасует перед оперными артистами (режиссер-то драматический), все норовящими глядеть и петь прямо в зал.

Видимо, Някрошюсу показалось самодостаточным либретто Сорокина —оно и правда самодостаточно, вон у нас вся редакция читает. Но почему же вместо того, чтобы отточить каждый виртуальный алмаз до осязаемого бриллианта, режиссер столь небрежно отдает текст на откуп артистам, которым, понятное дело, в первую очередь спеть хочется чисто, а не текст там какой-то подать? Оттого ведь и каша у них такая во рту.

Бесконечные массовки держущихся двумя руками за какой-нибудь шнур, проволоку или кишку людей мы уже видели в «Макбете». Артисты не знают, куда девать руки. Самое интересное, что этого решительно не знает и режиссер. Одному из персонажей он всучивает оконное стекло. Так, беспричинно. Чтоб носил. Потому что этому артисту, видимо, совсем руки некуда было девать…

Наиболее неприятно, что сам Някрошюс как-то равнодушен к главной идее несчастного одиночества гения (это для него банальная очевидность?) — хоть оригинального, хоть реинкарнированного, хоть клонированного — на нашей беспощадной земле. А может, трагедия, написанная Сорокиным, смазалась для него из-за ряски неизбежных приколов. Или он изначально не поверил в благие намерения двух, вообще-то, стариков, Десятникова и Сорокина, двух седовласых, как лунь, мэтров, которые почему-то до сих пор ходят у нас в шаловливых мальчиках.

В спектакле совершенно отсутствует шоу в хорошем смысле слова, которое тут так и просится. Все так чинно, без фантазии, без полета, без черемухи. Скучновато.

Где разглядели депутаты накануне «бесовщину» — ума не приложу (мания преследования?). «Провинциальная самодеятельность» — это, г-н Михалков, обсудите, пожалуйста, по-свойски с гением вашего ранга г-ном Някрошюсом.

«Человек с мало-мальским музыкальным образованием понимает, что это не музыка» — а это, г-жа Савельева из Госдумы, надо еще посмотреть, что у вас было в школе по пению. 

«Большой творческой неудачей» спектакль никак не назовешь: в области оперы мы 30 лет стояли на месте как пень и вот однажды в весенний день решили выйти на тропу прогресса — так вы поаплодируйте этой смелости, г-жа Драпеко, вы же актриса, вы же как никто понимаете, где вокал, где артистизм, где режиссура. А разве не блестяще играл оркестр под управлением Александра Ведерникова? Или у него что, тоже большая творческая неудача? И часто ли вы бываете в Большом театре, чтобы сравнивать?

Кстати, депутатам, зацикленным на вопросах порнографии, советую сходить на «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича — вот где трахаются-то, аж публика переглядывается!

И последнее. Видывали мы и не такие скандалы. Когда-то, по настоянию дирижера Евгения Светланова, Звездочета в «Золотом петушке» в Большом театре пел рок-певец Градский. Мало того, в последней сцене он скидывал с себя звездный балахон и… оставался в джинсах! То-то челюсти отвисали в первых рядах партера! По тем временам — ого-го! Сколько копий было сломано!

Да зачем так далеко ходить? Вон, в прошлом году на «Золотую маску» Новосибирский академический театр оперы и балета привозил «Жизнь с идиотом» Шнитке. Идиот Вова — это Ленин. На ура прошло в колобовской «Новой опере». Помнится, там пели: «Вова стал более чистоплотным и почти не срет, не срет, не срет на пол!» Как хорошо, что мировая премьера прошла в 80-м году. А не в 2004-м в Большом театре. А то у нас всю Госдуму в Кащенко бы свезли от переживаний. 

Идущим же вместе бегемотам, кстати, замечу: ох, не русское это животное! В нашей полосе обитает исключительно в зоопарке…

И будь я директором Большого, подала бы в суд за моральный ущерб, нанесенный сейчас театру в результате всех несправедливых оскорблений и просто клеветы. Вся страна слышала и про «пошлость», и про «порнографию», и про «матерщину» одной из самых трогательных русских опер. Прям незнамо за что набили мордушку…