На загляденье

Этот спектакль нравится и труппе (есть где блеснуть мастерством), и публике (воплощает балетоманские грезы о роскоши императорского балета). Алексей Ратманский и Юрий Бурлака в своей редакции сохранили шедевры предшественников и создали свой.

Чтобы осилить «Корсара», Большому потребовалось несколько сезонов. Реконструкция старинного балета требует колоссальных усилий по поиску документов, созданию текста и оформления, финансовому обеспечению громады. Полтора века назад казалось само собой разумеющимся, что такая роскошь, как балет, съедает колоссальную часть средств имперского двора. Одна корзина, на которую в финале картины «Оживленный сад» на долю секунды водружают прима-балерину, способна поглотить годовой бюджет современного театрика. Спектакль длится три с половиной часа, и, когда в финале разламывается и уходит на дно морское огромный, во всю сцену корабль, это вызывает такие овации, что нет сомнений: оно того стоит. 

Чудеса машинерии — одна из главных приманок, обеспечившая счастливую жизнь «Корсара» во времена Петипа. Он поставил свой балет по поэме Байрона в то время, когда публика успела забыть об этом некогда популярном шедевре романтизма. Петипа начал приспосабливать кассово успешный балет к новым веяниям — в понимании зрителей он был не менее гениален, чем в сочинении вариаций для своих балерин. На исполнительниц и сделал ставку хореограф. Пять раз Петипа переделывал «Корсара» и каждой из танцовщиц дарил фирменный номер. Со временем спектакль сохранил с поэмой Байрона мало общего — нагромождение злоключений рабыни Медоры и влюбленного в нее предводителя корсаров Конрада становилось все более немыслимым.

Вероятно, именно из-за непреодолимой рыхлости либретто после смерти Петипа «Корсар» утратил власть над сердцами публики. Впрочем, немыслимая концентрация хореографических шедевров на один спектакль (такого больше нет ни в одном балете Петипа) не позволила ему погибнуть окончательно. «Корсар» почти не исчезал со сцены и продолжал обрастать усовершенствованиями новых постановщиков. Однако нигде и никогда даже не приближался к тому успеху, который сопровождает другие балеты Петипа: «Баядерку», «Спящую красавицу» и «Раймонду».

В постановке «Корсара» в Большом Ратманский и Бурлака взяли на вооружение метод Петипа и пытались учитывать вкусы современной публики. Но главной задачей стало возвращение к «Корсару» конца XIX в. Им навстречу пошла сама судьба: случайно они обнаружили практически полный комплект декораций Евгения Пономарева последней редакции Петипа 1899 г., были найдены 50 эскизов костюмов. После восстановления в Мариинке «Спящей красавицы» в оформлении Ивана Всеволожского образца 1890 г. глазам уже трудно ослепнуть от роскоши, но современному сценографу Борису Каминскому удалось вызвать аплодисменты, настолько впечатляюще небо восточного базара, так ослепительны фонтаны в гареме паши.

Ратманский и Бурлака, даже обнаружив множество архивных материалов, отказываются называть свой спектакль аутентичным, хотя бы потому что сохранившаяся система записи хореографии балета очень несовершенна, она фиксирует лишь опорные точки танца и рассчитана на тех, кому требуется не узнать, а вспомнить текст. В наши дни изменились и сами представления о технике танца, а такой важный компонент старинного спектакля, как пантомима, и вовсе близок к исчезновению. Вместе с пропорциями человеческой фигуры изменились и ткани, из которых шьются костюмы, поэтому, в отличие от декораций, даже по сохранившимся эскизам воспроизвести их «дословно» невозможно.

И все же новый «Корсар» явно приходится ближайшим из известных родственников старому балету Петипа. Любой неофит способен в этой постановке оценить феерическую красоту восстановленного Бурлакой «Оживленного сада», в котором 68 детей, взрослых танцовщиков и танцовщиц в черных париках и белоснежных костюмах образуют группы, отсылающие к версальским ансамблям. А профессионалов доводит до катарсиса осознание, что эта грандиозная композиция держится на разных сочетаниях всего семи pas. Другой сюрприз — поставленный зеркально «малый» ансамбль pas des eventailles — виртуозная стилизация Ратманского, для которого «Корсар» стал дебютом в редактировании классики.

Воспроизвести феноменальную простоту балета Петипа невероятно сложно. И далеко не вся труппа справилась на премьере с задачей идеально. Но в этом спектакле исключительно много удачных исполнительских работ: от корифеек Чинары Ализаде и Анны Тихомировой в «Оживленном саде», от непревзойденного исполнителя мимических партий Геннадия Янина, пополнившего свою колоритную коллекцию «работорговцем» Ланкедемом, от блистательно продолжающей традицию московских характерных балерин Анны Антроповой в Форбане до Екатерины Шипулиной и Андрея Меркурьева, которые вывели на первый план своих второстепенных персонажей Гюльнару и Бирбанто.

Но все же, как и положено у Петипа, «Корсар» — балет балерины. И в новой московской постановке это Светлана Захарова. Именно в роли Медоры, требующей условных актерских переживаний и бесконечной балетной виртуозности, Захаровой нет равных. Она бестрепетно берет все хореографические вершины, которые полвека сочинял своим любимым балеринам Петипа. Он превратил своего «Корсара» в эталон исполнительского стиля конца XIX века. Захарова станцевала его как эталон века XXI.