Террор на сцене

«Терроризм» — пьеса, которая прогремела до терактов на Дубровке. Но раньше тот факт, что чеховский МХАТ ставит «Терроризм», был сенсацией только в узкой театральной среде. К жестоким пьесам братьев Пресняковых пытались приложиться многие, но пока только МХАТ рискнул вывести их на сцену. Театр и предположить не мог, что события последних дней превратят скромную премьеру на Малой сцене в событие государственного масштаба. Наконец достигнут эффект, известный по классике: «Утром в газете, вечером в куплете». Не того ли ждали?

Пьесу «Терроризм» ставит режиссер Кирилл Серебренников. Он моментально сделал себе имя двумя постановками — «Пластилином» в Центре драматургии и режиссуры и «Откровенными полароидными снимками» в Театре имени Пушкина. Он зарекомендовал себя как продолжатель славной традиции авторской режиссуры. Серебренников чувствует современность: ему близки и «местное время» (сюжет «Пластилина» — в уральском фабричном городке погибает хилый подросток), и «европейское время» (сюжет «Полароидных снимков» — в глянцевой, цивильной больнице умирает от СПИДа гомосексуалист). Он умеет сочетать театральный эпатаж, шоковую эстетику с интересом к человеческим проблемам.

Кирилл Серебренников клятвенно обещал ставить только современные пьесы. И пока это обещание выполняет. Действие «Терроризма» начинается в аэропорту, закрытом из-за угрозы теракта, и продолжается в отдельных квартирах, дворике и казарме. Пять отдельных историй связаны между собой легким подобием сюжета и сильной идеологией. От аэропортового терроризма ниточка ведет к бытовой агрессии, к терроризму внутри нас, который стал сущностью современного человека.

Женщина требует насилия в постели, и любовник привязывает ее к кровати. Он наслаждается не столько сексом, сколько видом того, как затекают ее руки. Пассажир, нежданно вернувшийся из аэропорта к жене, застает ее с мужчиной, пускает в квартиру газ и взрывает весь подъезд. Солдаты в казарме мучают беззащитного салагу. Это те самые солдаты, которые стояли в аэропорту в оцеплении и разбирали разваленный многоквартирный дом. Их начальник заставляет солдат фотографировать самые пикантные сцены с места катастрофы. А затем плотоядно рассматривает чудовищные снимки разорванных людей┘

Эти подробности обретают особый смысл в наши дни. Пьеса доказывает, что причина массового террора совсем не в Чечне и не в России, не в слабости христианского мира и не в фанатичной силе ваххабизма. Братья Пресняковы написали пьесу о том, что терроризм стал нормой бытового поведения, он буквально подчиняет себе ритм нашей жизни. Героям (а стало быть, и всем нам) нужен террор как воздух, он и только он может подстегивать людей, безразличных к страданию и смерти, в том числе и своим собственным. По крайней мере так в пьесе┘

Если постановка будет удачной, от нее смело можно будет вести отсчет новой эпохи социального театра в России. Когда сама жизнь включила самое консервативное из искусств — театр — в гущу первополосных событий, сцена не может удовлетворять зрителя очередной интерпретацией классики. Современная пьеса — жестокая, бескомпромиссная, болевая — нужна театру точно так же, как россиянам был нужен телевизор в дни осады Театрального центра на Дубровке.

Слово «театр» у людей еще долго будет ассоциироваться со словом «опасность». И сейчас нет ничего лучше, чем лечить подобное подобным. Парадоксально, но верно: октябрьские события в Москве дали последний довод к появлению современной драмы в современном театре.